Вместе по миру

Священный Варанаси. Святая Ганга. Другой мир. Умереть, сгореть и слиться с божественным. Или гнить на дне реки, и быть при этом счастливым. Ведь умер-то здесь, в том самом Варанаси, как и хотел. Нам, наверное, никогда не понять до конца, но можно хотя бы попытаться.

Варанаси, он же Беренас, он же Каши, один из древнейших городов, который по преданиям был основан самим Шивой. Его священный огонь горит здесь и по сей день, у подножия Ганги, в небольшом храме около кремационного гхата.

Гхаты — это ступени, ведущие в реке, выходы (или проходы) с улиц к воде. Здесь не утихает жизнь — индусы совершают свои ритуальные омовения, кто-то просто моется, кто-то стирает, кто-то плещется. А кто-то пришел сжечь тело своего родственника, бросить останки в реку и уйти со спокойной душой. Забавный такой микс получается

Зато все по-честному — очень реальный, живой и настоящий город. Никаких «тут мы почистим, потому что туристы ходят». Никакого притворства. Просили — получите, и нечего нос воротить, сама сюда ехала, сама вторую неделю торчу

Говорят, Индию можно только любить или ненавидеть, середины нет. Вот и с Варанаси так же — отсюда либо сбегаешь, или остаешься и возвращаешься еще и еще. Уж слишком тут всего too much

Кого только не встретишь на гхатах:

Ладно, хватит лирики, к делу )) Индусы верят в реинкарнацию души, в бесконечное число перерождений. Чтобы освободиться от этого и перейти в нирвану, как когда-то это сделал Шива, нужно всего лишь умереть в Варанаси, тело должно быть сожжено, а прах опущен в Гангу. Так написано в древних текстах, и судя по не стихающему столетиями ажиотажу, люди в это искренне верят.

Вот и едут отовсюду, кто-то ждать смерти (ну чтобы потом далеко не ходить), кто-то везет прах уже сожженого родственника, чтобы опустить в самую главную для индусов реку и тем самым очистить умершему карму на следующую жизнь. Понаехало, короче

В Варанаси два кремационных гхата — работают круглосуточно, без выходных и перерывов. Еще бы, в день здесь сжигают порядка 200-300 тел, работенка не из легких.

Тела, кстати, свежие — как правило не больше суток с момента смерти, ведь никаких моргов тут нет, а в таком климате долго не пролежишь. Вскрытия, к слову, тоже никто не проводит — как-то незачем.

А вот есть те, кого не жгут — кто считается и без того святым, и «очистка» огнем им не к чему. Это брахманы, дети до 13 лет, беременные женщины, прокаженные, умершие от укуса кобры (кобра — знак Шивы, божественная рука и все такое).

Их заворачивают в белые ткани, привязывают камень, отвозят в лодке на середину реки и бросают в воду. Иногда случается «упс» — тела всплывают. Увидеть полуразложившийся труп в воде — вообще не редкость.

И снова — а они тут моются, зубы чистят, купаются. И ничего им не делается — вода же святая

Может, и вправду все в нашей голове? Чего ждешь — то и получишь. Я решила не купаться, даже несколько км выше по течению. Переживу, а то вдруг не переживу

Фотографий с кремации меня нет — запрещено, следят пристально. Долларов за триста наверно можно договориться )) Все что есть, сделано с лодки и передает только общий вид. Кому уж очень интересно — гуглите «кремация в Варанаси», фоток много. А лучше приезжайте и посмотрите )

К месту кремации тело несут родственники и близкие люди (только мужчины) — на самодельных носилках из бамбука, покрытое оранжевыми и желтыми тканями, золотыми лентами и цветами.

Женщин там практически нет — говорят, потому что слабый пол на то и слабый, чтобы плакать и переживать, а это мол мешает душе как следует отделиться и привязывает ее к земле.

А есть еще причина — всего каких-то меньше чем сто лет назад была нехорошая (может я чего-то опять не понимаю в этом индуизме?) традиция — сжигать жену вместе с умершим мужем, на том же самом костре. Да, вот так запросто, а куда ее еще девать. Утрирую, конечно, но тем не менее, это было и живет в памяти людей до сих пор. Поэтому сидите-ка вы, милые, лучше дома, и без вас нормально сожгут.

В дневное время процессии идут одна за одной — невозможно пройти по узкой улочке, выходящей к гхату и не услышать из-за угла дружное «рам нам сагагэ». Автоматически прижимаешься к стенке, и вот очередные носилки на сильных плечах проносятся мимо и скрываются за поворотом.

Первым делом тело окунают в Гангу — прямо так, на носилках — последнее омовение перед последней дорогой.

Если умирает отец, то старший сын сбривает волосы, оставляя сзади маленький хвостик (если брат — то старший брат, если сын — то отец). Вот у этого мальчика умер папа, его подстригли прямо здесь же, на ступеньках, за пять минут:

А дрова для костра уже готовы, дожидаются. Тело укладывают на ряд поленьев, сверху накрывают еще одним, в щели подсовывают солому. Огонь для поджигания берут от священного огня Шивы — никаких спичек или зажигалок.

Запасы дров на гхате:

Потом обходят несколько кругов вокруг, затем поджигают.  И все, стоят рядышком, смотрят, ждут. Наверное, какие-то мантры читают тихонечко или про себя — на успешный переход в бесконечность.

Ощущения от всего этого, прямо сказать, неоднозначные. Я боялась, что не смогу на это смотреть, что меня сведет с ума запах горелого мяса и вид обуглившихся останков. А это так просто и обыденно, такая же часть жизни как и все остальные, ничего сверхъестественного. И чего из этого проблему делать

Вот жизнь, а вот смерть. Эдакий портал на тот свет. Можно сидеть, наблюдать, пить чай.

- Сахару подсыпать?

- Нет, так сойдет. Вкусно. О, смотри, нога отвалилась.

Да, так и есть. Первый раз я долго принимала торчащую из огня ногу за полено, пока пальцы не разглядела. А потом — ну да, ну нога, и что? Вот почти догорела, но еще торчит, тогда ее берут палкой и складывают вовнутрь — ну чтобы быстрее все было. Дома при чтении подобных описаний была уверена что как минимум в обморок упаду, а тут ничего, сидишь, дальше смотришь.

Вон оранжевое на ступеньках — это покойник, только что принесли:

Не скажу, что мне открылись там какие-то «тайные смыслы», «параллельные миры» и «баланс между жизнью и смертью». Нет, все вроде бы до боли банально и просто, но что-то в этом определенно есть. Что-то, что заставляло меня приходить туда еще и еще раз, занимать удобное место и немного «балансировать» — пытаться смотреть на все это с отключенным мозгом и всеми нашими представлениями о том как правильно а как нет, с разных сторон этого мира.

Пока костер горит, работники не спеша шевелят поленья, здесь же ходят козы и подъедают остатки роскоши — цветы с носилок, их тут тьма. И коз, и цветов

Наблюдать удобно со второго этажа пустого здания, откуда открывается отличный обзорный вид сверху вниз. Хорошо приходить сюда днем, можно одновременно посмотреть разные стадии процесса — кто-то уже догорает, а кого-то только принесли. Там же сидят местные разводилы — мол, вот бедная бабушка, приехала с «Камчатки», денег на дрова нет, помогите чем можете, а лучше дайте сто долларов

Первый раз они мешают, а во второй уже не подходят ))

Чтобы тело сгорело, нужно от двух до трех часов. И все равно, у мужчин остается грудная клетка, у женщин — тазобедренные кости. Их подбирают и бросают (куда бы вы думали?) в Гангу! А еще бывает так — денег на нужное количество дров у родных не хватило, поэтому недогоревшее тело отправляется туда же, плавать под палящим солнцем, зато «все как положено». Ладно, не мне судить.

Когда тело сгорает, рабочие собирают пепел в большие корзины и высыпают в реку, не забывая при этом хорошенько его профильтровать на предмет золота и драгоценностей. Несколько человек стоят тут же, в воде, прочесывают дно в поисках пропущенных золотых зубов или еще какой радости.

Вот как-то так, надеюсь ничего не забыла.

Была там четыре раза. Наверное, перед отъездом схожу еще. И пусть, как бы сказал Остап Бендер, «мы чужие на этом празднике смерти, Киса», я это принимаю. Наверное, потому что это настоящее. А настоящее всегда лучше, каким бы оно не было.

Рам нам сагагэ.